К.М.Шилихина (Воронеж)

Коммуникативное давление в русском общении

В статье предлагается понятие коммуникативного давления, рассматривается его связь с понятиями толерантности и приватности.

The article introduces the concept of communicative pressure and discusses its relation to the concepts of tolerance and privacy.

В повседневном общении людям приходится сталкиваться с желанием собеседника достичь коммуникативной цели во что бы то ни стало. При невозможности добиться желаемого с первой попытки говорящий зачастую прибегает к таким языковым и неязыковым средствам, которые адресат оценивает как давление. Выбранные говорящим средства воздействия на адресата разрушают баланс взаимоотношений, приводят к конфликту между участниками общения. Коммуникативную тактику, направленную на достижение цели общения любыми средствами, мы предлагаем назвать коммуникативным давлением.

Возможность оказания коммуникативного давления на собеседника в той или иной ситуации общения определяется традициями и нормами (а также возможностями их нарушения), сложившимися в рамках конкретной коммуникативной культуры. Говоря о нормах и традициях общения, мы не зря упомянули о наличии возможности их нарушения в определенных ситуациях. Например, в российской коммуникативной культуре существуют нормы, регулирующие общение незнакомых взрослых собеседников в общественных местах. В частности, участникам общения следует избегать оскорбления собеседников, при обращении друг к другу использовать вежливое ‘вы’. Данная норма реализуется в повседневном общении далеко не всегда, что будет проиллюстрировано ниже.

Понятие коммуникативного давления, на наш взгляд, тесно связано с такими понятиями, как толерантность и приватность. В то время как проявление толерантности дает возможность взаимодействия с сохранением мнения всех участников общения, коммуникативное давление направлено на подавление мнения собеседника, на изменение поведения адресата в соответствии с интересами говорящего. Можно сказать, что степень распространенности коммуникативного давления в повседневном общении носителей определенной коммуникативной культуры показывает, какое место в системе ценностей общества занимает идея толерантности.

Приватность – это «осознание человеком своей личной сферы в противоположность общественной» [Прохвачева 2000: 6]. В лингвистической прагматике для обозначения личной сферы участника общения используется термин ‘негативное’ (индивидуальное) лицо. Ему противопоставлено ‘позитивное’ (общественное) лицо, то есть желание индивида быть частью социальной группы, следовать установленным в ней нормам и правилам, получать одобрение и поддержку со стороны других членов этой группы [Yule 1996]. Коммуникативное давление предполагает пренебрежение индивидуальным лицом собеседника, вторжение внутрь личной сферы индивида, установление ‘превосходства’ личной сферы говорящего над сферой адресата.

Носители русской коммуникативной культуры прибегают к вербальному и невербальному давлению на собеседника в различных сферах общения, причем даже такие компоненты ситуации, как более высокий или равный социальный статус собеседника или то, что участники общения практически незнакомы, не ограничивает коммуникантов в выборе вербальных средств воздействия.

Рассмотрим в качестве примеров несколько диалогов, записанных нами в различных коммуникативных ситуациях.

Одна из сфер общения, где коммуникативное давление используется как основной способ воздействия – общение взрослых с детьми. Российские коммуникативные традиции предполагают тесное ‘переплетение’ личных сфер детей и родителей, поэтому взрослые не стремятся скрыть свое раздражение, пытаясь повлиять на поведение ребенка. В свою очередь дети также используют различные приемы коммуникативного давления, добиваясь от родителей желаемого.

В приведенном ниже полилоге принимают участие мать, отец и девочка четырех лет. В момент разговора отец беседует по телефону, мать читает газету. В комнату входит босой ребенок, который в данный момент болеет.

– (мать) Поля, пойди обуйся. (1)

Ребенок не выполняет требование, садится на диван. Через некоторое время мать снова напоминает

– Поль, ну пойди обуйся. Мы тебя лечим, а ты босиком ходишь. (2)

– Мам, ну я только по телефону хотела сказать. (3)

– (мать кричит) Ты обуешься или нет? Мне что, тебя стукнуть? (4)

– (отец) Поль, обязательно все надо до скандала доводить? (5)

Девочка плачет, но обуваться не идет.

– (отец) Полина, почему тебе все надо по десять раз повторять? Ты болеешь, надо обуться! (6)

– Вам всегда все не так! (плачет) И папа на меня кричит, и мама! (7)

– Кричим! А ты не делаешь, когда тебе нормально говорят! Иди сейчас же обуйся! (8)

Ребенок с плачем уходит.

Матери приходится дважды повторять требование, аргументировать свою позицию, что также может быть расценено как один из способов коммуникативного давления. После повторного невыполнения требования мать усиливает давление (реплика 4), повышая голос и используя угрозу. Отец вступает в диалог, демонстрируя более выгодную коммуникативную позицию через упрек и повышенный тон.

В ответ на давление со стороны родителей ребенок также прибегает к давлению, обвиняя родителей в предвзятом отношении.

В других ситуациях ребенок, добиваясь от родителей того, что он хочет, сам использует тактику коммуникативного давления, причем выбирает один из наиболее действенных способов. Например, почувствовав невозможность добиться желаемого эффекта своими силами, малыш привлекает внимание окружающих, вызывая и них жалость и сочувствие:

Гастроном. Девочка Полина с мамой:

– Мам, а почему ты мне «Киндер-сюрприз» не покупаешь?

– Потому что он очень дорогой, а у нас с собой денег только на то, что нужно.

– Ну мам, ну пожа-алуйста, ну купи-и!

– Ну я же сказала – нет!

Ребенок останавливается посреди магазина и во весь голос рыдает:

– Я такая несчастная!

Последняя реплика в приведенном диалоге довольно эффективно используется маленьким коммуникантом для привлечения внимания окружающих. В общение в ребенком вступают две пожилых женщины, выражая сочувствие:

– Не покупает тебе мама сладенького! Ну ничего, не плачь, она в другой раз купит!

Другой способ коммуникативного давления, который часто используется детьми – это многократное повторение просьбы. В повседневном общении такой способ воздействия расценивается родителями как каприз. Приведем пример:

Участники диалога: мать, отец

и уже известная читателю девочка Полина, 4 года.

– Мам, мне бы хотелось эту майку сегодня надеть.

– Не надо сегодня новую майку брать.

– Ну мне хочется. Она к платью подходит.

– Поль, ну я же сказала, не надо.

– Ну ма-ам, ну можно мне эту майку? Она – моя любимая.

– (в диалог вступает папа) Полин, сколько раз тебе надо сказать ‘нет’?

– Ну пап, ну мне очень хочется!

– Поль, ты нас слышишь или нет? Ты слышишь, что тебе говорят?

– Ну пожалуйста, ну я очень хочу эту майку сегодня!

– Сейчас же иди и положи все в шкаф.

Девочка садится на кровать и кладет майку перед собой.

– Я не буду её в шкаф ложить! (пауза) Ну вот. Выбирайте. Или вы мне разрешаете надеть эту майку, или я ухожу.

Пауза. Родители молчат.

– Ну всё. Я пошла. Ну и ладно.

В приведенном диалоге ребенок повторил свою просьбу пять раз. Каждый раз приводился тот или иной аргумент в защиту своей позиции. Не достигнув желаемого эффекта, девочка использовала более категоричные речевые акты отказа и угрозы.

Особый интерес представляет возможность оказания вербального давления на незнакомого собеседника. Коммуникативное давление в данной ситуации можно рассматривать как антипод толерантности, поскольку говорящий вторгается в личную сферу адресата, разрушая индивидуальное (‘негативное’) лицо собеседника. Во многих коммуникативных культурах, например, в американской или немецкой, такой способ воздействия на поведение собеседника в принципе невозможен, поскольку для всех участников общения приоритетным оказывается сохранение негативного лица, как своего, так и собеседника. Так, в ситуации ‘общение в магазине’ общение продавца с покупателем строго регламентировано этикетом. В любом учебнике английского или немецкого языка как иностранного можно найти примеры стандартного диалога, который реализуется на практике носителями данного языка. От продавца требуется максимум вежливости, диалог строится, исходя из интересов покупателя. Другими словами, покупатель находится в долее выгодной коммуникативной позиции.

Не так обстоят дела в российской коммуникативной культуре. Сразу оговоримся, в данной статье пойдет речь об общении продавцов с покупателями в магазинах ‘советского’ образца, где покупатель находится в роли просящего об услуге, т.е. в менее выгодной коммуникативной позиции.

Приоритетом в выборе тактики общения становится не коммерческий интерес или сохранение клиента, а утверждение продавцом своей правоты:

Продавец взвешивает масло, считает вслух:

– Двести двадцать на пятьдесят пять...

– Здесь не 220, а 210 грамм. Пересчитайте.

– А с моей стороны – 220. Хотите – зайдите посмотрите.

– Не хочу я смотреть. Я вижу – весы показывают 210 грамм.

– Не нравится – не берите.

В данном диалоге продавец стремится остаться при своем мнении даже ценой прерывания коммуникации, интересы же покупателя в расчет не принимаются.

В некоторых ситуациях покупатель может оказаться ‘виноватым’ лицом:

Рынок. У лотка, где продается женское нижнее белье,

женщина пытается обменять бюстгальтер:

– (продавец) Ты какой раз ко мне приходишь?

– (покупатель) Третий.

– Третий! Ещё бы пятый пришла! Ты что ж это сисек своих не знаешь!

Интересно, что коммуникативное давление оказывается взаимным, то есть участник общения, инициировавший вторжение в личную сферу собеседника, может в ответ подвергнуться не меньшему давлению со стороны адресата. В качестве иллюстрации приведем кульминацию диалога между продавцом, женщиной лет 35-40, и покупателем, женщиной лет 60-ти, на одном из рынков г.Воронежа:

Продавец: Да пошла ты на х...!

Покупатель: Да ты гадина, да ты на кого сама похожа-то, выдра! И еще на х... меня посылаешь!

Коммуниканты полностью разрушают негативные лица друг друга, используя весь арсенал самых сильных средств: инвективы, унизительное ‘ты’ вместо ‘вы’, крик, угрожающую интонацию.

Приведенные примеры показывают, что несмотря на наличие некоторого идеала толерантного собеседника [Стернин 2000а], в реальном общении российские коммуниканты предпочитают агрессивные способы воздействия. Доминирующими оказываются желание достичь коммуникативной цели даже ценой разрушения негативного лица собеседника, или стремление к соблюдению установленных норм поведения всеми членами данной социальной группы.

Использование тактики коммуникативного давления на собеседника может быть объяснено чертами национального характера, например, стремлением к правдоискательству и бескомпромиссностью в оценке поведения окружающих [Касьянова 1994], а также некоторыми коммуникативными традициями, например, высокой контактностью и эмоциональностью общения, стремлением доминировать в общении [Стернин 2000б].

Литература

1. Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт ‘приватность’ (на материале американского варианта английского языка). Дисс... канд. филол. наук. Волгоград, 2000.

2. Yule G. Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 1996.

3. Стернин И.А. Русское коммуникативное поведение и толерантность // Проблема национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада: Материалы научной конференции. В 2-х т. Т.1 Воронеж: ЦЧКИ, 2000. С. 52-62.

4. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994.

5. Стернин И.А. Русское коммуникативное поведение // Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках ХХ века: Лекции и материалы Зимней школы. Т.1. Воронеж: ЦЧКИ, 2000. С. 95-128.

Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып.2. Язык и социальная среда. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. С. 103-108.

© К.М.Шилихина, 2000