Е.В.Корнева (Воронеж)

Сопоставительный анализ функционально-семантических полей возвратности в русском и немецком языках

В статье рассматривается семантическая категория возвратности с позиций теории функционально-семантичкеских полей выявляется национальная специфика возвратности в русском и немецком языках.

На современном этапе лингвистических исследований наряду с уровневым активно развивается функциональный подход к описанию языковых явлений. Предметом анализа становятся единства, имеющие функциональную основу – функционально-семантические поля, базирующиеся на семантических категориях (аспектуальность, модальность, темпоральность, залоговость и др.) Категория возвратности – одна из наименее исследованных в функциональной грамматике. В то же время исследование возвратности включает все основные аспекты изучения языка в их взаимосвязи: морфологию, синтаксис, семантику, словообразование, лексикологию и фразеологию (Э.Генюшене), что обусловливает актуальность ее изучения.

Исследование категории возвратности, особенно ее связей с категориями залога, переходности/непереходности, каузативности, отдельных средств ее выражения привлекало внимание специалистов в области типологического изучения языков (Э.Генюшене, В.П.Недялков, В.С.Храковский), а также ученых, разрабатывающих теорию функциональной грамматики (М.А.Шелякин). Описаны возвратные образования во многих языках: русском, болгарском, чешском, немецком, английском, итальянском, латышском, литовском и др. Центральной проблемой этих исследований, осуществляемых в направлении от формы к семантике, остается семантика возвратных образований, которая рассматривается преимущественно на материале возвратных глаголов. Между категорией возвратности и 'возвратными' средствами ее выражения (возвратными местоимениями и возвратными глаголами) не существует однозначного соответствия. Этим во многом объясняется наличие двух подходов в определении самой категории: узкого семантического, когда возвратность понимается как направленность действия на само действующее лицо, являющееся одновременно субъектом и объектом этого действия (Гухман, Недялков, Stötzel, Helbig, Buscha), и более широкого формального, при котором лингвисты исходят из наличия формального показателя возвратности (Янко-Триницкая, Schmidt). В последнем случае возвратность может быть определена очень широко как некая общая соотнесенность субъекта и объекта действия. Таким образом, отсутствует ясность в понимании категории возвратности.

В предлагаемой статье рассматривается семантика и средства выражения возвратности на материале русского и немецкого языков, выявляется национальная специфика соответствующих функционально-семантических полей (ФСП). Центральными средствами выражения возвратности в лексико-фразеологических системах этих языков являются возвратные местоимения себя (-ся) и sich. Семемный анализ этих лексем по Д/К был проведен с использованием метода семемного анализа по Д/К, предложенного М.М. Копыленко и З.Д. Поповой [Копыленко & Попова 1972] Авторами выделяются следующие типы языковых значений:

1. Прямое номинативное значение – денотативная первая семема (Д1): золотое кольцо.

2. Производно-номинативное значение – денотативная вторая семема: золотая свадьба (50 лет совместной супружеской жизни).

3. Фразеологически связанное значение. Этот тип значения подразделяется на

• коннотативную семему мотивированную (К1): золотые руки (хорошие, умелые, мастеровые) и

• коннотативную семему немотивированную (К2): золотая рота (бродяги).

Семантический анализ по Д/К позволяет осуществить комплексное исследование, то есть просмотреть всю семантическую структуру возвратного местоимения от прямого номинативного значения Д1 до фразеологически связанных К1 и К2. Аналогичные типы семантики мы обнаруживаем и у морфемы –ся. В морфеме мы различаем граммему (звуковую сторону) и сему (значение граммемы), а в слове – лексему (звуковую сторону) и семему (значение лексемы в данном контексте). Определение значений средств выражения возвратности в русском и немецком языках позволяет, по нашему мнению, объяснить, какие из них можно считать возвратными, а какие из них входят в другие функционально-семантические поля.

Покажем, как проводился семантический анализ, на примере установления семантической структуры местоимения себя. Референтом возвратногого местоимения себя, как правило, является лицо, производитель действия. Поэтому целесообразно за Д1 принять значение человек как целое, единство души и тела, кореферент имени субъекта. Лексема себя реализует эту семему в таких сочетаниях как помнить себя, называть себя. Семема Д1 вследствие метонимических переносов по типу ‘целое → часть’ (человек → его тело, человек → его психический мир, душа) развивает две денотативные семемы Д2 тело человека и душа человека. Мысль о разделении ментальных и физических предикатов в языке и, соответственно, сем тело и личность у существительных типа человек, мужчина, женщина (интересно отметить, что они функционально близки к местоимениям) была высказана А.Вежбицкой [Wierzbicka 1976, 129]. Наличие у местоимения себя нескольких значений подтверждается и данными этимологии: во многих языках возвратные и возвратно-определительные местоимения происходят от слов со значением ‘душа’, ‘голова’, ‘тело’ [Майтинская 1969, 44].

Семему Д2 тело человека лексема себя реализует, например, в предложно-падежных сочетаниях: оставить около себя, притянуть к себе, подогнуть под себя ноги. При употреблении себя с глаголами, обозначающими эмоциональное и рациональное состояние человека, его волевое поведение, обнаруживается семема Д2 душа: любить себя, ненавидеть себя, знать себя.

В конструкциях со значением места и направления реализуется семема Д2 человек как хозяин помещения, территории: ходить у себя по двору, пригласить к себе в номер, устраивать у себя ‘парти’. Семема Д1 человек в предложно-падежной форме между собой развивает семему Д2 узкая группа людей, в которую входит субъект: Между собой они называли его ‘секретным’ (А.Н.Толстой) Разнообразие и одновременно высокая степень обобщенности лексической семантики возвратного местоимения способствует образованию многочисленных фразеологизмов с компонентом себя (по нашим данным насчитывается свыше 100 фразеологических единиц) Во фразеосочетаниях местоимение себя обнаруживает тенденцию к грамматизации, которая, на наш взгляд, проходит в несколько этапов: сохранение возвратной функции местоимения себя и развитие нового, фразеологически связанного значения во фразеологизмах с процессуальным значением (прийти в себя, приводить себя в порядок, поймать себя на мысли); ‘отрыв’ предложно-падежной группы от глагола (от себя, на себя, вне себя); превращение местоимения в структурный компонент фразеологизма с полной утратой мотивированности (само собой понятно).

Немецкое местоимение sich может употребляться свободно в составе возвратной конструкции или являться составной частью возвратного глагола. Для разграничения возвратных конструкций и возвратных глаголов использовалась трансформационная методика: субституция (замена возвратного местоимения существительным или личным местоимением) и координатная трансформация (подстановка однородного члена). Выполнение этих тестов при условии сохранения семантики глагола и его дистрибуции свидетельствуют, как правило, о свободном употреблении sich. Например: Die Mutter wäscht sich und sein Kind (свободное употребление sich); Die Mutter schämt sich und sein Kind (грамматически некорректное предложение).

Для определения сем, которые вносятся в значение соответствующего невозвратного глагола граммемами –ся и sich, сопоставлялись возвратный и невозвратный глаголы. Например: одеваться – одевать, у –ся обнаружтвается связь с семой Д2 тело; sich stützen (опираться) – stützen (опереть), у sich отмечается сема тело.

Возвратные образования в нашей работе исследуются в направлении от семантики к форме, поэтому категорию возвратности мы рассматриваем как функционально-семантическую категорию в трактовке А.В.Бондарко, что позволяет нам разграничить возвратные и невозвратные формальные показатели. Например, семантический анализ граммем –ся и sich выявил круг значений, не являющихся возвратными, в них отсутствует сема свой, указывающая на соотнесенность действия с субъектом. Глаголы, в которых граммемы –ся и sich реализуют семы Д2 самостоятельно и К2 пассивность возвратными не являются (лепиться, валяться, вспомниться, вериться; sich teilen; das Buch verkauft sich gut). Выполняя сопоставление ФСП возвратности русского и немецкого языков, мы опирались на методы контрастивной лингвистики.

Семантическая категория возвратности в русском и немецком языках выражает определенное отношение между субъектом и объектом, предполагая ‘воздействие’ человека на самого себя, свое тело и свою духовно-мыслительную сферу (свои чувства, мысли). В сознании носителей языка (и русского, и немецкого) человек предстает как единство тела и духовного начала; однако, в то же время, как показывают рефлексивные конструкции этих двух языков, передающие тождество двух денотатов, эти две сферы могут различаться и даже противопоставляться друг другу.

Проведеное нами исследование выявило многозначность и многофункциональность возвратных местоимений себя (-ся) и sich. Семантический анализ этих лексем позволяет определить значения, входящие в категорию возвратности и построить ФСП возвратности русского и немецкого языков. В сфере денотативных значений наблюдается их значительное сходство: семемы человек как целое, кореферент имени субъекта, тело, душа, человек как хозяин помещения, узкая группа людей, в которую входит субъект'.

Наличие в значении глагола с постфиксом -ся или в сочетании с несвободным sich сем человек, тело, душа свидетельствует, по нашему мнению, о принадлежности этих форм семантической категории возвратности. Выявленная нами у граммем -ся и sich сема свой обуславливает их соотнесенность с субъектом и позволяет отнести это значение к числу возвратных: собираться = собирать свои вещи; бриться, то есть каузировать парикмахера брить лицо (бороду, усы) субъекта; sich konzentrieren = seine geistige Kraft, seine Aufmerksamkeit angespannt auf ein Problem, Ziel richten (все свои душевные силы, все свое внимание сосредоточить на какой-л. проблеме, цели); sich (D) einen Bauch anessen = sich dick fressen (букв. наесть себе живот).

Значение, входящее в категорию возвратности, обнаруживается и у других языковых средств – лексических, морфологических, синтаксических – служащих для передачи значения воздействия человека на самого себя. К некатегориальным средствам выражения возвратности относятся возвратно-притяжательное (общепритяжательное) местоимение свой в русском языке и притяжательные местоимения mein, dein, ihr и др. в немецком. «В славянских языках с разной степенью жесткости действует так называемое правило рефлексивизации, согласно которому при совпадении имени посессора с субъектом действия при объекте употребляется не притяжательное, а возвратно-притяжательное местоимение» [Категория посессивности 1989, 124]. Отношение возвратности может передаваться в некоторых случаях и другими притяжательными местоимениями. Так, например, в славянских языках для 1-го и 2-го лица допускается параллельное употребление и притяжательного и возвратно-притяжательного местоимений. Ср.: болг. Аз чета моята книга и Аз чета своята книга (пример взят из [Категория посессивности 1989, 76]) Для русского языка подобный пример приводит Е.В.Падучева: Я не хотел становиться обузой для моих (своих) родителей [Падучева 1985, 181]. М.В.Федорова, рассматривая употребление местоимения свой и местоимения 3-его лица его, приходит к выводу о существовании в русском языке «семантических и грамматических разграничений для употребления синонимичных слов свой и его» [Федорова 1965, 123]. К факторам такого разграничения она относит синтаксическую роль названия обладателя, его логические характеристики, степень его активности в данной ситуации [Федорова 1965, 124].

В немецком языке специальное возвратно-притяжательное местоимение отсутствует. Возвратную функцию могут выполнять притяжательные местоимения. Ср.: Ich bin gern in deinem Garten. Я люблю бывать в твоем саду. Ich bin gern in meinem Garten. Я люблю бывать в моем (своем) саду.

Особым вариантом возвратного некоторые авторы считают взаимное значение, выражаемое сочетанием друг друга. П.Пипер называет это выражение местоимением внутренней характеристики, подчеркивая тем самым, что оно, отсылая к субъекту предложения, обозначает объекты, «внутри которых есть отношения взаимности» [Пипер 1991, 83].

По-видимому, можно рассматривать как возвратные и прямообъектные конструкции с названиями частей тела. Обычно в славянских языках принадлежность части тела субъекту отмечается с помощью возвратного местоимения. Однако в польском и русском языках некоторые действия, воспринимаемые как ординарные, рутинные, вообще свойственные человеку, выражаются обычно без возвратной клитики [Категория посессивности, 76]. Ср. в русском языке: Петр вымыл лицо. Даша накрыла голову платком. В немецком языке, напротив, все эти действия выражаются обычно конструкциями с возвратным местоимением sich: Peter wäscht sich die Hände. (букв. Петер моет себе руки). Части тела, благодаря их некоторой самостоятельности по отношению к субъекту, которому они принадлежат, могут рассматриваться как пациенс (объект, на который направлено действие субъекта). Д.Крон предлагает различать в таких случаях эксплицитную и имплицитную рефлексивность. Ich trockne mir die Stirn – эксплицитно рефлексивное предложение. Ich trockne die Stirn – имплицитно рефлексивное предложение [Krohn 1980].

Значение возвратности может выражаться в пределах одного сложного слова. Г.Штетцель [Stötzel 1970] отмечает в немецком языке группу слов типа Selbstmord (самоубийство), Selbstachtung (самоуважение), Selbstaufopferung (самопожертвование), Selbstbeobachtung (самонаблюдение), которые могут могут быть подведены под понятие возвратности (рефлексивности). По смыслу они соответствуют сочетанию глагол + возвратное местоимение: Selbstmord begehen (statt sich töten) (вместо убить себя), Selbstachtung haben (statt sich (selbst) achten) (вместо уважать самого себя). В этих словах монема selbst- является дистрибутивным вариантом внутри средств выражения категории возвратности вместе с коммутирующим sich (возвратным местоимением sich как самостоятельной лексемой – Е.К.) [Stötzel 1970, 163-164]. Слова подобного типа достаточно широко представлены в русском языке – это лексемы с компонентами само- и себя(е)-: самоанализ (анализировать себя), самобичевание (обвинять себя в совершенных ошибках, проступках), самовнушение (внушать что-либо самому себе), себялюбие (любить себя) и др. Они возникают в результате рефлексивной деривации и восходят к конструкциям типа X [самого себя], Х [сам себя], [Х сам] себя с различными значениями лексемы сам. Например: самовнушение – когда внушающий внушает самому себе; самообучение – когда учащийся сам себя учит; самозащита – когда защищающийся сам защищает себя [Кибрик & Богданова 1995, 44-45].

Средства, обслуживающие категорию возвратности, довольно разнообразны и относятся к различным уровням языка: морфологическому, лексическому и синтаксическому. Лингвисты обратили внимание на существование между ними взаимосвязи, в частности, указывается на синонимию некоторых сочетаний, возможность использования одних средств для толкования смысла других. Так, глаголы, относящиеся к группе собственно возвратных, определяются как синонимичные сочетанию производящий невозвратный глагол + себя [Янко-Триницкая 1962; Норман 1972]. С помощью синтаксических конструкций с местоимениями сам и себя раскрываются значения некоторых сложных слов с инкорпорированным сам и selbst [Кибрик & Богданова 1995; Stötzel 1970]. Глаголы, обозначающие воздействие человека на части своего тела, могут в определенном контексте заменяться конструкциями с дательным принадлежности: Он причесывается – Он причесывает себе волосы – Он причесывает свои волосы. Наличие семантических связей между средствами выражения возвратности дает нам основание рассматривать категорию возвратности как полевую структуру.

Рассмотрение функционально-семантических полей возвратности в сопоставительном плане показало: структура полей моноцентрическая, ядро четко сформированное. В центре ядра располагаются возвратное местоимение себя и sich в объектной функции (беспредложный аккузатив). В то же время ядра функционально-семантических полей возвратности в русском и немецком языках обнаруживают значительное различие. В немецком языке значение возвратности сопряжено с категориями лица и числа, поэтому в ядре функционально-семантического поля представлены личные местоимения в аккузативе (mich, dich, uns, euch). Изменение личных местоимений по лицам сохраняется даже в лексико-грамматических фразеологизмах типа ausser sich (sein) – ausser mir (sein) (быть) вне себя. В русском языке конституентом ядра является генетически родственный доминанте постфикс -ся.

Распределение конституентов поля возвратности по зонам ближней и дальней периферии определяется следующими условиями:

1. Специализированность/неспециализированность компонента в выражении семантики возвратности.

2. Взаимодействие с доминантой поля (или ядром).

3. Регулярность/нерегулярность; употребительность, меньшая употребительность компонента.

К зоне ближней периферии в обоих языках относятся средства, которые наряду с возвратностью выражают и другие значения (адресат, принадлежность, непроизвольность действия и т. п.). Компонентный состав этой зоны в русском и немецком языках демонстрирует как сходства, так и различия. Общими для двух языков являются следущие компоненты: предложно-падежная форма в себе (в себя), sich (in mir) (нем.) со значением ‘в душе’; формы дательного предназначения: купить себе что-л., sich (D) etw. kaufen; существительные, прилагательные, наречия со значением действия, сочетающиеся с себя и sich: недовольство собой, das Ungenügen mit sich selbst; глаголы физического действия с постфиксом -cя и несвободным sich (в них выделяется несколько подгрупп со сходным значением: контакт тела (части тела) человека с объектом: стукнуться.sich stossen; самостоятельное перемещение субъекта: двигаться, sich bewegen). В немецком языке в ФСП возвратности включаются аналитические возвратные каузативные конструкции с глаголом lassen, в которых субъект ‘воздействует’ на себя, являясь источником каузации (sich sinken lassen – опуститься, упасть). В русском языке подобные ситуации редко рассматриваются как каузативные (опустилась в кресло – опустить (свое тело) в кресло).

В окружении ядра в ФСП возвратности немецкого языка входят конструкции с дательным лица, носящего одежду (Trägerdativ): Ich ziehe mir den Mantel an. Sie streicht den Rock glatt. Sich (mir, dir...) в немецком языке имеет значение адресата, в то время как в русском языке эквивалентные конструкции (Я надеваю на себя пальто) выражают пространственные отношения.

В зоне дальней периферии располагаются элементы, которые специализированы на выполнении других функций, они в определенных ситуациях функционируют как возвратные, выражают возвратность имплицитно. Дальнюю периферию ФСП возвратности в обоих языках образуют следующие компоненты: конструкции дательного принадлежности (семантические комплексы) типа поправлять себе волосы, sich die Hände waschen (мыть себе руки); прямообъектные конструкции с названиями частей тела, выражающие возвратность имплицитно: поправлять волосы, die Hände waschen (немецкие конструкции воспринимаются как эллиптические); (личные) притяжательные местоимения (рус. мой, твой, его и др., нем. mein, dein, sein (его), unser, euer, ihre (их – мн.ч.)); лексемы с инкорпорированным сам- и selbst-; глаголы с постфиксом -ся и несвободным sich, выражающие эмоциональное состояние человека: sich freuen, радоваться; сочетание между собой, unter sich со значением ‘в определенной группе людей’; взаимно-возвратные глаголы, в которых взаимность выражается возвратным показателем -ся или sich (грамматическая взаимность): увидеться, мириться, sich sehen; глаголы совместного действия (собраться – sich versammeln); глаголы на -ся или с несвободным sich, употребляющиеся с неодушевленным субъектом, обозначающие проявление существования или функционирования предмета (рус. искриться, переливаться, нем. sich trüben - туманиться).

Отметим также как общий элемент средства каузации – постфикс -ся и немецкую возвратную каузативную конструкцию: стричься, лечиться, бриться, sich frisieren lassen (букв. позволить сделать себе прическу). Однако в немецком языке гораздо шире круг ситуаций, которые рассматриваются как неконтактные и передаются рефлексивным каузативом; в русском языке каузативные функции -ся ограничиваются преимущественно сочетанием с глаголами, называющими профессиональные обязанности: лечить, выписывать (из больницы) и т.п. Личные местоимения передают возвратность и в русском, и в немецком языках, но различен их статус. Русские личные местоимения могут функционировать как возвратные, их употребление нередко определяется грамматическими факторами. Это и объясняет их принадлежность к дальней периферии ФСП возвратности.

В немецком языке категория возвратности сопряжена с категорией лица и числа и поэтому личные местоимения являются категориальным средством выражения возвратности и входят как в ядро, так и в периферийную зону ФСП. Для ФСП возвратности в русском языке специфично общепритяжательное или возвратно-притяжательное местоимение свой, относящееся ко всем трем лицам субъекта и не имеющее аналога в немецком языке. В немецком ФСП возвратности отсутствуют глаголы с sich с абсолютивным значением (типа корова бодается, проволока гнется) и глаголы, обозначающие совершение действия над собственными вещами – разг. убираться, укладываться, стелиться (вместо стелить постель). В дальнюю периферию ФСП возвратности входит множество конструкций с несвободным sich (D) или sich (Akk), имеющих значение исчерпанности действия [интенсивность, предельность, длительность]: sich (D) die Füsse auflaufen, sich (D) die Augen ausgucken, sich (D) einen Bauch anessen, sich (A) satt essen, sich (A) müde laufen. На русский язык они передаются целым рядом средств: конфиксальными образованиями – набегаться, наесться досыта, – в которых невозможно отделить значение постфикса -ся от префикса; конструкциями без постфикса -ся – проглядеть все глаза, выплакать все глаза. Для ФСП возвратности немецкого языка характерен дательный, употребляемый только рефлексивно. Sich (D) (или формы личного местоимения mir, dir, ...), утрачивая референтную соотнесенность с субъектом, дает разнообразные оттенки значения: ‘принадлежность субъекту части тела’ (Д2 свой): sich (D) die Finger erfrieren, sich (D) erfrieren, ‘замкнутость действия в сфере субъекта’ (К1): sich (D) vorstellen. В синхронии отмечаются случаи варьирования Dativ/Akkusativ в некоторых возвратных конструкциях; с употреблением sich (Akk) исчезает именной компонент: sich die Füsse auflaufen – sich auflaufen.

Крайнюю периферию ФСП возвратности в русском и немецком языках образуют сочетания друг друга и einander, потенциально соотносящие объект с субъектом действия, особенно при отсутствии другого показателя взаимности: Они любят друг друга, Sie lieben einander.

ФСП возвратности в обоих языках взаимодействуют примерно с одними и теми же полями; персональности, залоговости, субъектности/объектности, каузативности, взаимности, притяжательности, однако характер этого взаимодействия различен. Категория возвратности в немецком языке сопряжена с категориями лица и числа. В русском языке поля возвратности и персональности, вовратности и субъектности/объектности лишь пересекаются. Гораздо глубже пересечение возвратности и каузативности, возвратности и пассивности в немецком языке.

Проведенное нами исследование показало, что в системе языка правомерно выделение особой категории возвратности, располагающей широким спектром средств выражения. Взаимодействие компонентов позволяет построить ФСП возвратности как иерархическую структуру. Русский язык демонстрирует высокую степень грамматизации категориальных средств выражения возвратности: постфикс -ся входит в ядро ФСП. В немецком языке грамматикализация показателя возвратности – лексемы sich нарастает при движении от центра к периферии поля. Однако она не достигает той степени, которая характеризует русский показатель -ся. Немецкое sich в несвободном употреблении сохраняет лексемное тождество со свободным местоимением sich и большую степень мотивированности базовыми значениями Д1 человек, тело, душа.

Продолжение »