|
…span>
Своеобразное, ‘синтаксическое’ преломление получает у Юрченко и основное положение диалогизма о невозможности индивидуального речевого акта, об активной, творческой роли слушающего в процессе коммуникации. Говоря об актуальном членении высказывания как речевом проявлении виртуального предложения – мысли, В.С.Юрченко пишет: «... говорящий отнюдь не определяет всю структуру актуального членения, как это обычно считается... Он определяет два момента: 1) содержание речи; 2) способ связи речи с темой, то есть отношение предицирования. Что касается темы, то она в сущности, определяется слушающим – в том смысле, что говорящий может исходить в своей речи из того, что так или иначе известно слушающему. У последнего есть два источника для такого знания: конситуация и общий с говорящим лингвистический опыт. При этом степень точности и определенности знания слушающего темы не играет особой роли - оно может быть весьма приблизительным» [Юрченко 1992, 76]. Используя многие положения диалогизма и философии Имени (возможность их совмещения еще раз подтверждает их близость и органическое родство), В.С.Юрченко создает свою собственную синтаксически-ориентированную модель языка.
4. Весьма примечателен факт, что к тому пониманию природы языка, который был выражен в философии Имени и диалогизме, можно подойти и с другой стороны. Такой путь, в частности, был проделан В.В.Налимовым, который построил свою ‘вероятностную модель языка’, исходя из логико-математического понимания рациональности и иррациональности, дискретного и континуального начал, совмещающихся в естественном языке [Налимов 1979]. Критикуя, подобно Бахтину в Марксизме и философии языка и Флоренскому в Водоразделах мысли, односторонние подходы к языку, рассматривающие последний или как ‘жесткую структуру’, где слово безусловным образом связано с единственным, строго определенным значением, или как ‘мягкую структуру’, где смысл слова задается его употреблением (как утверждал Витгенштейн в своих Философских исследованиях), Налимов утверждает, что оба эти понимания ложны в своей исключительности, но истинны во взаимодополнительности. То есть, он тоже признает за языком антиномический характер. Описываемые Налимовым взаимоотношения метаязыка и естественных языков вполне укладываются в концепцию философии Имени о Перво-слове как сущности и предицируемых им явлениях – словах естественных языков. Налимов пишет о том, что метаязык (универсальная семиотическая система) существует объективно, хотя и не дан нам в прямом наблюдении. «Метаязык должен быть настолько богат, чтобы все, что утверждается в терминах объективного языка, могло быть сказано в метаязыке, в частности, в нем должны быть и средства для построения имен объективного языка» [Налимов 1979, 58]. Поскольку сущность языка апофатична, мы не можем ее ни строго определить, ни описать в логических схемах. Но изучая разнородные явления языка, мы можем построить антиномическую модель языка, которая через coincidentia oppositorum может дать нам некоторое представление об истинной природе языка. «Нужна модель языка, отражающая как его многогранность и алогичность, так и его логическую структуру» [Там же, 68]. Каждому слову, каждой единице языка присуще некоторое определенное значение, тем не менее мы не можем предвидеть, как это значение будет интерпретировано в конкретном речевом использовании. Налимов говорит о том, что смысл слова – не строгое логическое понятие, но некая полевая структура. Слова, таким образом, имеют атомарно-континуальную природу. Смысловой дискрет – знак – является инвариантом всего смыслового содержания поля значений. Знак является сигналом, кодирующим поле смысловых значений. Осмысление значения, его декодирование происходит на континуальном уровне. Слово уподобляется черпаку, черпающему смысл изнутри сознания человека. Содержание, зачерпываемое этим черпаком, будет в определенной мере зависеть как от содержания конкретного, индивидуального сознания, так и от коммуникативного контекста. И здесь В.В.Налимов приходит к утверждению, соответствующему одному из главнейших постулатов диалогизма: «Словесное общение между людьми происходит путем диалога, а не в виде монологов. Диалог нужен, чтобы повысить уровень понимания высказываний, сделанных на языке с нерегулярной структурой» [Налимов 1979, 210]. Понимание никогда не бывает абсолютно полным. Только диалог позволяет четко оценить уровень непонимания и строить дальнейшую коммуникацию так, чтобы снизить этот уровень до возможного минимума. Вероятностная модель языка В.В.Налимова, будучи оригинальной лингвистической концепцией, тем не менее имплицитно содержит в себе ряд основных положений, как философии Имени, так и философии Диалога. То, что автор, по-видимому, пришел к этим выводам независимо (в его работах отсутствуют ссылки на излагавшиеся выше концепции), наилучшим образом подтверждает истинность последних, тем более, что концепция Налимова – отнюдь не единственный, хотя, может быть, и самый яркий, пример такого совпадения взглядов на природу языка. Можно вспомнить и труды упоминавшегося здесь У.Матураны, да и тот факт, что сами основоположники анализируемых позиций в большинстве своем работали независимо друг от друга.
5. В заключение позволю себе еще раз перечислить те основные тезисы лингвистических концепций диалогизма и философии Имени, которые свидетельствуют об их глубоком внутреннем родстве и при этом отличают их от двух основных направлений современной лингвистики.
Литература
Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 1. Проблемы философии языка и сопоставительной лингвистики. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 1999. С.46-62.
© Я.Н.Еремеев, 1999
Примечания1 Существует два противоположных взгляда на авторство этой и ряда других книг ‘круга Бахтина’. Я.Н.Еремеев (наряду с В.Махлиным и др.) считает, что автором является сам М.М.Бахтин. Сторонники другой интерпретации творчества Бахтина (например, М.Ляхтэенмяки в этом сборнике) считают, что авторами являлись П.Н.Медведев, В.Н.Волошинов и др., которые, в то же время, находились под влиянием Бахтина (прим. ред.). |